Возможно, это прозвучит удивительно для тех, кто сейчас читает эти строки, но словосочетание «конструирование знаний» для большинства людей не несет никакого смысла. Как и в прежние годы, сейчас большинство людей имели и имеют достаточно разное понимание того, что такое знания и как их получают. Они либо подобно Сократу верят в то, что мы рождаемся всезнающими, а задача обучающих нас людей только в том, чтобы помочь нам вспомнить наши врожденные знания. Или же разделяют мнение Джона Локка и Б. Ф. Скиннера о том, что наш разум изначально это чистый лист, на котором мир «оставляет свой отпечаток»: мы выплевываем обратно то знание которое нам дается, а поощрения и наказания регулируют эффективность этого механизма. Подобно учителю господину Градгринду из романа Чарльза Диккенса «Тяжелые времена», многие люди полагают, что учитель это хранилище знаний. Учитель доносит «факты» студентам, которые пассивно получают их, и затем он убеждается в том, что студенты заучивают эти факты и могут потом воспроизвести их наиболее достоверно. На самом деле, мысль о том, что знания конструируются, что они должны быть сконструированы каждым индивидом с нуля – это радикальная идея. Она была радикальной в восемнадцатом веке, когда такие философы как Эммануил Кант и Жан Жак Руссо впервые озвучили ее. Она была радикальной и в двадцатом веке, когда психолог Жан Пиаже построил всю свою теорию познания на активном конструировании знания. Младенцы и дети постарше воздействуют на мир, чтобы узнать его. Наше знание происходит из наших поступков, поступков, которые мы совершаем над этими поступками, и, в конечном счете, из внутренних умственных процессов, которые представляют собой усвоенные нами поступки. Эта идея все еще оставалась радикальной, когда такие педагоги, как Джон Дьюи и Лорис Малагуцци сделали процесс конструирования знаний у детей основополагающим для своей философии образования.
И все же, как только кто-то задает насущный вопрос «Откуда же берутся новые идеи?», эти важные теоретико-познавательные выводы получают дальнейшее развитие. Это позволяет объяснить растущее количество научных теорий: Исаак Ньютон определенно не обладал знанием законов динамики с самого рождения, равно как и Чарльз Дарвин вряд ли родился с осознанием того, что такое теория эволюции. И конечно они не могли получить эти знания путем подражания другим, так как эти идеи были абсолютно новыми. Мы бы никогда не смогли создавать новые идеи и изменять существующие теории, если бы не умели конструировать знание, а затем, пока нам хватало мотивации, перекраивать наше знание на основе нашего опыта и в свете появления других новейших идей, объектов и опытов. Все это также может объяснить одну из наиболее любопытных загадок связанных с периодом детства. В головах детей просто не могли бы рождаться такие великолепные заблуждения по поводу того как устроен мир вокруг, если бы они с рождения обладали знанием или просто имитировали знания взрослых.
В свете этих рассуждений и существует идея о том, что мы конструируем знание. Эта идея подтверждает тот факт, что у нас есть способности создавать новые вещи и достигать новых уровней понимания. Она утверждает, что у ребенка, художника, изобретателя, ученого и исследователя есть много общего. Нет ничего удивительного в том, что люди, которые раньше имели пассивный взгляд на процесс обучения, полностью меняли свое отношение после того, как приняли «конструктивистский» подход. Это также объясняет причину, по которой практически никто и никогда не отвергает идею конструирования знания, отдавая предпочтение идее врожденного знания, пассивного обучения или имитации окружающей действительности.
Но если существуют конструктивистские идеи, и если они в целом правильные (во что лично я верю), тогда мы должны задаться вопросом, почему в этом мире они все еще в меньшинстве.
Полагаю, что существует как минимум три причины этому:
- Идея о том, что знания передаются от более взрослых, значимых и умных людей воспринимается как само собой разумеющееся по всему миру. Это мировая «наивная, народная теория»;
- Язык, которым мы общаемся на тему знаний, не характерен для конструктивистского подхода («Она донесла до меня идею, а я ее воспринял»);
- Будучи учреждениями, которые уделяют больше внимание контролю, большинство образовательных учреждений гораздо более охотно воспринимают процесс обучения как нечто дидактическое, нежели чем конструктивное или исследовательское. Часто приходится слышать мыль о том, что два места, где люди имеют минимум свободы воли и максимум контроля над собой это тюрьма и школа.
И все же существует надежда, что в обозримом будущем конструктивный взгляд на процесс обучения будет в авангарде. Та масса положительных эмоций, которыми заряжены образовательные подходы, используемые в дошкольных образовательных учреждениях Реджио Эмилия, дает надежду на то, что все больше людей вскоре будут готовы воспринять конструктивистские идеи. Доступность компьютерных технологий, особенно web 2.0 дала многим людям возможность получить опыт в конструировании знаний как самостоятельно, так и при помощи других людей. И этот подход значительно отличается от пассивного восприятия готовых знаний.
Я уверен, что в скором времени существующие постулаты об обучении будут восприняты как нечто устаревшее. И множество чудес обучения, которые мы все интуитивно испытали, будут восприниматься открыто, как процесс, в котором обучение больше не будет секретом, доступным только тем, кто изучил эту тему наиболее тщательно.
Говард Гарднер, Гарвардский Университет
